«…мы веруем, что Тот, Кто от корня Иессеева, Кто от семени Давида, Кто от жены по плоти, Кто вместе с нами под законом, как человек, и превосходит нас, будучи, как Бог, выше закона, Кто ради нас и вместе с нами в мертвых и Кто выше нас, будучи Сам по Себе животворящим и Жизнью, поистине есть Сын Божий. При этом мы ни человечество не лишаем Божества, ни Слово не обнажаем от человечества после невыразимого <сплетения ( συμπλκήν)>, но исповедуем одного и Того же Сына из двух вещей ( έκ δυοιν πραγμάτοιν), Который несказанно открывается как некое единство обоих, разумеется, вследствие высочайшего единения, а не по причине превращения природы». (Свт. Кирилл Александрийский — Диалог о вочеловечении Единородного)
«Мы ведь утверждаем, что общей у плоти и Божества сделалась, по неизреченному соединению, единая ипостась Христа, составленная их схождением по природному, или же истинному и действительному, соединению. Общей же я её называю, потому что это – одна и та же самая, собственнейшая ипостась частей, возникшая из соединения, вернее же – одна и всё та же ныне и прежде ипостась Слова; только прежде она была беспричинна, проста и несложна, а потом по причине принятием умно одушевлённой плоти стала, не меняясь, воистину сложной; по ней Христос, отграничиваясь от крайностей – я имею в виду Отца и Мать, – делается Сам с Собой единым, отнюдь не содержа в Себе различия, чтобы не стало полным уничтожением ипостасной тождественности частей возникновение ипостасного же различия частей, разрывающее надвое ипостасное единство лица и не способное сохранить взаимное тождество частей в отношении Лиц, которое расчленяется ипостасным различием на два лица.» (Преп. Максим Исповедник — Письма. Письмо 15)
«Он <св. Григорий Богослов>говорит: «ибо Сей, тобою ныне презираемый, был некогда выше тебя», конечно же, будучи Сам по себе запределен [по отношению ко] всякому веку, и всякой природе, хотя бы Он ныне и сделался для тебя – [Сам] желая того – под властью того и другого. Тот, Кто ныне человек, а был и несложен, был прост по природе и по ипостаси; ведь Он был только Бог, не облеченный в тело и в то, что относится к телу, хотя бы ныне приятием плоти, обладающей разумной душой, Он и сделался тем, чем не был – сложной ипостасью, оставшись тем, чем Он был – простым по природе, дабы спасти тебя, человека.» (Преп. Максим Исповедник. Амбигвы к Фоме, 3)
«…кто исповедует ипостасное соединение, хоть и утверждает существование после соединения двух природ во Христе, нераздельно соединившихся – ясно, что ипостасным соединением – ничуть не отклоняется от истины. Ведь он исповедует в согласии с Отцами, что природы, составляющие Христа, пребывают неслитно, так как между ними сохраняется различие, и никоим образом не может помыслить отдельно и вне ипостасного единства различные по отношению друг к другу природы.» (Преп. Максим Исповедник. Письмо XII. Кубикуларию Иоанну о правых догматах Церкви Божией и против еретика Севира)
«И он сделался посредником Бога и людей, будучи общником каждого из обоих естеств, т. е. Божеского и человеческого, соединяя их в единстве лица, ибо соединенные во едино природы образуют единого Христа, Сына и Господа. Одним признается нами состоящим из обоих (естеств) Христос, поскольку постигается мыслью и созерцается зрением, как по божеству пребыв совершенным и неизменяемым, так и по человечеству оставшись совершенным и непреложным».
(Свт. Никифор Константинопольский, исповедник. Слово в защиту непорочной, чистой и истинной нашей христианской веры и против думающих, что мы поклоняемся идолам, 20)
Об этом же многократно писал преп. Иоанн Дамаскин:
«…мы говорим, что соединение есть существенное, то есть истинное и не в смысле призрака. Существенным же считаем не потому, что два естества соделали одно сложное естество, но потому, что они поистине соединились друг с другом в одну сложную Ипостась Сына Божия и что существенное их различие сохраняется в целости. Ибо сотворенное пребыло сотворенным и несозданное – несозданным. Смертное осталось смертным и бессмертное – бессмертным; описуемое – описуемым; неописуемое – неописуемым; видимое – видимым и невидимое – невидимым. Одно блистает чудесами, другое подпало под оскорбления.» (Преп. Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры, 3:3 (47))
«…как в Господе нашем Иисусе Христе мы знаем, конечно, два естества, но одну – сложную из обоих – Ипостась, то когда в Нем рассматриваем естества, тогда называем Божество и человечество, когда же – сложенную из естеств Ипостась, тогда то называем Христа, состоящего из обоих вместе: и Бога, и в то же самое время человека, и Бога воплотившегося; а то по одной из частей – только Бога и Сына Божия и только человека и Сына Человеческого; и то соответственно возвышенному только [т.е. Божескому Его естеству], а то соответственно только низменному [т.е. человеческому Его естеству]; ибо Один – Тот, Который одинаково есть и то, и это: первым всегда безвиновно будучи от Отца, другим же сделавшись после по человеко — любию.» (там же 3:4 (48))
«…исповедуем два естества единого из Святой Троицы Бога Слова и Господа нашего Иисуса Христа: как Божеское, так и человеческое, соединившиеся одно с другим и ипостасно объединенные, но одну сложную Ипостась, соделанную из [двух] естеств. Далее, говорим, что два естества и после соединения сохраняются в целости, в единой сложной Ипостаси, то есть в едином Христе…» (там же 3:5 (49))
«…прежде бывшая простой Ипостась Слова сделалась сложной; сложной же – из двух совершенных естеств: и Божества, и человечества. И Она имеет характеристическое и разграничительное свойство Божественного сыновства Бога Слова, свойство, которым Она различается от Отца и Духа; имеет и характеристические и разграничительные свойства плоти, которыми Она отличается и от Матери, и от остальных людей; имеет же Она и свойства Божественного естества, которыми Она соединена с Отцом и Духом, также и отличительные признаки человеческого естества, которыми Она соединена и с Матерью, и с нами. А сверх того, различается Бог Слово и от Отца, и Духа, и Матери, и нас тем, что Один и Тот же есть и Бог, вместе и человек. Ибо это мы знаем как наиболее особенное свойство Ипостаси Христовой.» (Там же, 3:7 (51))
«Ипостась Бога Слова прежде воплощения была проста, и несложна, и бестелесна, и несозданна; а воплотившись, Она сделалась Ипостасью и для плоти, и явилась сложной: из Божества, Которое всегда имела, и из плоти, которую приняла; и носит свойства двух естеств, будучи познаваема в двух естествах.» (Там же 4:5 (78))
«…когда из двух природ возникает одна сложная ипостась, и то … природные и ипостасные свойства, скажем, Божественной и человеческой природ, становятся составляющими одной и той же ипостаси.» (преп. Иоанн Дамаскин. О свойствах двух природ во едином Христе Господе нашем, а попутно и о двух волях и действиях и одной Ипостаси, 2)
«Христа мы называем единой сложной ипостасью — ибо, будучи одной из Божественных ипостасей, благоволением Отчим Он воплотился от Духа Святого и Марии Приснодевы и Богородицы и стал совершенным Человеком не превращением, или слиянием, или изменением, но принятием плоти, одушевленной разумной и мыслящей душой, оставшись Тем же, Чем и был, Богом совершенным, и ставший тем, чем не был, совершенным Человеком.» (Там же, 9)
«Христос, будучи одной Ипостасью из Ипостасей Божества и имея в себе всю природу Божества без недостатка, воспринял от Святой Девы воипостасную плоть — не ипостась, но обретший в Нем ипостась начаток нашей природы. И будучи вначале простой ипостасью, позже сделался сложной, не природой сложной, но ипостасью, сложной же из прежде бывшего в Нем Божества и впоследствии воспринятой плоти, одушевленной разумной и мыслящей душою.» (преп. Иоанн Дамаскин. Слово против несториан, 2)
«Христос не есть одна сложная природа, но одна сложная Ипостась, не из различных иное, но из разных [начал] те же самые [начала], ибо из Божества и человечества Он есть совершенный Бог и Человек, однако две природы в одной сложной Ипостаси, и в двух природах одна сложная Ипостась.» (преп. Иоанн Дамаскин. Послание к лжеепископу Дары, яковиту, 24)
«…плоть и была начатком нашего замеса, и не стала самостоятельной ипостасью, но воипостасной природой, восполняющей сложную ипостась Христову, и она соединилась с Богом Словом не ради себя самой, но ради общего спасения, — вот поэтому мы говорим, что природа Божества соединилась с природой человечества, воплотилась же ипостась Слова, ибо воплощение есть принятие плоти, а соединение — сошествие и сочетание каких-либо двух вещей в одну и ту же.» (Там же, 53)
«…те, из коих один Христос и Господь, остались непревратны и неизменны, но сошлись неслитно и нераздельно в одну сложную ипостась — ибо мы утверждаем ипостасное соединение. Ипостасное же соединение сохраняет различие сочетавшихся сущностей и соблюдает единство лица.» (Там же, 79)
«…мы православно проповедуем единство сущностное и по ипостаси, не так, что две сущности образовали одну сложную, но что они соединились друг с другом воистину в одну сложную ипостась Сына Божия; и определяем, что сущностное их различие сохраняется. Ведь тварное осталось тварным, а нетварное — нетварным, смертное смертным, и бессмертное бессмертным, и то блистает чудесами, а это подвергается оскорблениям. Ибо хотя и страдания терпит, и чудеса творит Один, так что и то, и другое есть общее достояние Одного, однако же то [начало], от которого общими становятся оскорбления, есть иное, нежели то, от которого — славные деяния. Они суть иное и иное по рассуждению и способу различия, но свойственное одному сообщается и другому по образу взаимообмена, из-за взаимопроникновения частей друг в друга и ипостасного их соединения. Ибо каждый образ имеет то, что ему свойственно, сообща с другим, почему и говорится, что распят был Господь Славы (ср. 1 Кор. 2:8) — не Божеством, понятно, но ипостасной плотью. И написано, что Сын Человеческий вознесся туда, где был прежде (Ин. 6:62), — не туда, где Он был прежде в качестве человека, но туда, где Он был Бог, неразделенный с Отцом. Ибо мы не объявляем, что Божество страстно или страдает плотию, и не плоть, то есть человечество, признаем причиной, но Того, кому принадлежит и то, и другое, иногда по обоим именуем Христом, а иногда по одной из частей, по Божеству называем Богом, а по человечеству, наоборот, Человеком. И мы именуем Бога страстным, но не как Бога, а как [одновременно] и человека, и Дитя объявляем предвечным, не потому, что Оно Дитя, но поскольку и Бог — ибо и то и это суть Один, Бог и Человек.» (Там же, 81)
__________________________
Благодарим Дениса Солопова за помощь в составлении подборки.
(Пока оценок нет)
Загрузка...Автор публикации
