Часть 3
Полномочия епископа Рима и власть во вселенской Церкви
Высшая власть в Церкви принадлежит только всеобщему собору Вселенской Церкви (1, 2, 3, 4, 9); Римский епископ, как первенствующий, обладает наибольшим авторитетом в вопросах веры (3). До запрета Карфагенским собором апелляций в Рим Августин неоднократно сталкивался с тем, что его оппоненты, в том числе пелагиане, подавали в Рим запросы на повторный суд (именно чтобы у пелагиан не было возможности подать еще одну апелляцию, были посланы в Рим для подтверждения декреты соборов — 8), однако его приговор не является окончательным, а суждение — безошибочным, как не было таковым и суждение Петра (1, 9). Они подлежат суду всеобщего собора Вселенской Церкви (2), только согласие всей Церкви может быть названо безошибочным (1, 4, 6). В Церкви существует множество апостольских престолов (5, 7); Римская Церковь является не более чем первенствующим из них (3). Августин никогда не произносил формулы «Roma locuta, causa finita»; более того, она противоречила бы всем его экклезиологическим убеждениям. Он учил, что causa finita с приговором вселенского епископата (6, 9).
1) Итак, если Петра поправляет Павел, сохраняем узами мира и единства до самого своего мученичества, сколько с большей готовностью и постоянностью мы должны отдавать предпочтение правилу, которое было установлено Вселенской Церковью в сравнении с авторитетом одного епископа или поместного собора. (О крещении против донатистов, 2.1)
2) Пояснение к п. 2: Речь идет о Римском соборе 313 г., где был осужден донатизм.
Судил Мильхиад, тогдашний епископ Рима, со своими коллегами, которых прислал император по просьбе Донатистов. И против Цецилиана ничего из обвинений доказать не удалось, и потому он был утверждён в епископстве, а Донат, его обвинитель, осуждён… Они (донатисты) могли бы, конечно, сказать, что пострадали от несправедливых судей… как будто на это мы не могли бы с полной справедливостью ответить: «Положим, те епископы, которые в Риме осудили вас, были плохими судьями; но ведь остаётся всеобщий собор всей Вселенской Церкви, где можно было бы судиться с этими самыми судьями, с тем, чтобы, если обнаружится, что они судили плохо, отменить их приговор«. Так пусть покажут, было ли это сделано. Мы же можем с лёгкостью доказать, что этого сделано не было, потому что никто в целом мире не состоит с ними в общении. А если и было, значит они были и там (на всеобщем соборе) осуждены, что доказывается самим их отделением от общения». (Письмо 43, Глорию, Элевсию, Грамматику и прочим)
3) Карфаген, будучи близок к странам по ту сторону моря, обладал славной известностью, так, что его епископ обладал более чем обычным влиянием, он мог позволить себе не страшиться козней множества врагов, сговорившихся против него, потому, что он (епископ Кафрагена) видел себя объединенным посредством писем общения с Римской Церковью — в которой всегда процветало первенство Апостольского Престола, — и другими странами, откуда Благовестие пришло в саму Африку, и где он был готов защищаться в суде, если неприятели захотели бы отделить его от этих Церквей. (Письмо 43, Глорию, Элевсию, Грамматику и прочим)
4) securus iudicat orbis terrarum bonos non esse, qui se dividunt ab orbe terrarum in quacumque parte terrarum. Надежен приговор, когда судит вся вселенная: не праведны те, кто себя отделяют от всей вселенной, где бы они не были. (Против послания Пармениана, книга 3)
5) Конечно, Вы видите, что есть множество людей, отсеченных от корня Христианского сообщества, которое через Апостольские престолы и преемство епископов разливается по всему миру и явственно распространяется; они претендуют на имя христиан и, как увядающие ветви, хвалятся одним лишь видом того, что они происходят [от истинной Лозы] — мы называем их ересями и расколами: все это было предвидено, предсказано и описано в Писании. (Письмо 232. Людям Мадауры)
6) Вы, кажется, очень радуетесь, когда говорите, что «один выскочка надеется, что люди будут считать его центром битвы». Выходит, ты хочешь казаться среди пелагиан Давидом, а я буду Голиафом?.. Но да не будет такого, чтобы я звал вас сражаться один на один! Вас, где бы вы не появились, обращает в бегство вездесущее Христово воинство. Эта рать разгромила Целестия в Карфагене, когда меня там не было, она разгромила его и в Константинополе, вдали от Африки. Это воинство сокрушило Пелагия в Палестине, так что он сам проклял ваше дело и обрёк его на поражение собственным проклятием. Тот, для кого Давид был прообразом, в каждом Своём воине бьется против Своих врагов; Он обезглавил ваше заблуждение даже языком Пелагия, падшего человека, как Своим мечом… Итак, ваше дело окончено законным судом епископов, общих для нас с вами. Что касается законного разбирательства, делать с вами больше нечего. (Против Юлиана, 3.3-5)
7) Чем тебя обидел престол Римской Церкви, на котором некогда восседал Пётр, а сейчас — Афанасий, или Церкви Иерусалимской, на котором восседал Иаков, а ныне — Иоанн, с которыми мы связаны кафолическим общением, и от которых вы сами себя отделили в нечестивой ярости? И вы называете седалище апостольское седалищем губителей? (Против Петилиана, 2.118)
8) По делу о пелагианах декреты двух соборов были отправлены к апостольскому престолу; оттуда пришли ответы. Дело закончено, и — о, если бы хоть когда-то кончилось это заблуждение! (Слово 131. На Ин. 6:54-66)
Едвард Съеценски, профессор византинистики Стокгольмского университета, автор ряда научных монографий — о «Roma locuta, causa finita»: Августин вопрошал прихожан, как может хоть кто-нибудь по-прежнему следовать пелагианскому учению, когда два Африканских собора (Карфагенский и Милевский 416 г.) осудили его, а епископ Рима подтвердил этот приговор. Августин говорил: «По делу о пелагианах декреты двух соборов были отправлены к апостольскому престолу; оттуда пришли ответы. Дело закончено, и — о, если бы хоть когда-то кончилось это заблуждение!» Позже из этих слов была сделана формула «Рим сказал, дело окончено» (Roma locuta, causa finita); эта трансформация совершенно игнорирует два соборных осуждения, которые были во многих смыслах более важны для Августина, [чем приговор папы]. (E. Siecienski. Papacy and the Orthodox. 175 страница электронной книги)
Профессор Поль Маттеи, преподаватель Лионского Universite Lumiere – Lyon II и папских университетов в Риме (среди них — l’Istituto Patristico «Augustinianum») и член научного совета серии Sources Chretiennes — о «Roma locuta, causa finita»: «Августин пытается развивать и богословие собора, выстраивая церковные собрания в иерархический ряд сообразно их авторитету: местные соборы, затем региональные соборы и, наконец, соборы вселенские. Иерархизация соборов позволяет Августину найти место и для учительства папы: «папа в единении с собором», т. е. папа действует в согласии с епископатом. И в этом смысле нужно понимать знаменитую концовку 131-го слова (§ 10), составленного весной 417 г. по поводу урегулирования (или того, что Августин считал урегулированием) пелагианского вопроса: «По делу о пелагианах декреты двух соборов (Карфагенского и Милевского 416 г.) были отправлены к апостольскому престолу; оттуда пришли ответы. Дело закончено, и — о, если бы хоть когда-то кончилось это заблуждение!» Таким образом, Августин подчеркивает значимость единомыслия апостольского престола и африканских соборов…» (П. Маттеи. Римский примат в восприятии африканских христиан… Вестник ПСТГУ II: История. История Русской Православной Церкви. 2012. Вып. 4 (47). С. 55)
9) Если мог Петр, повторяю, принуждать язычников иудействовать вопреки правилу истины, которое впоследствии приняла Церковь; то почему Киприан не мог принуждать еретиков и раскольников повторно креститься вопреки правилу истины, которое впоследствии приняла Церковь? Думаю, что Киприана сравнение с Петром ничуть не унижает — по крайней мере в том, что касается мученического венца. Скорее уж мне следует опасаться, как бы не оказаться дерзким против Петра. Ведь кто же не знает, что его первенство в апостольстве (apostolatus principatum) стоит выше любого епископства? И все же, хотя благодать престола у них различна, слава мученичества — едина… Если кто-нибудь сейчас станет сперва обрезывать, а потом уже так крестить, этими людьми будут гнушаться куда больше, чем теми, кто просто перекрещивает. Посему, если Петр, который так поступал, принял исправление от Павла, пришедшего после, пребыл в узах мира и единства и сподобился мученичества; то насколько больше следует предпочесть (и насколько это проще) то, что утверждено постановлениями всей Вселенской Церкви, авторитету одного епископа или собора одной провинции?
Святой Киприан говорил: «Вы слышали, дорогие коллеги, письмо епископа Юбайана, советовавшегося со мной о беззаконном и нечистом крещении у еретиков, и мой ответ, содержащий неоднократно высказываемое мною мнение, что грешников, возвращающихся в Церковь, должно крестить и освятить крещением в Церкви. Прочтено вам и другое письмо Юбайана, в котором он, искренний и благочестивый, не только выражает свое согласие со мной, но и благодарит меня за то, что теперь он наставлен. Теперь остается каждому из нас выразить свое мнение по этому поводу, никого не осуждая и не отлучая за иной образ мыслей. Никто из нас не поставляет себя епископом епископов и не принуждает, тиранически запугивая, своих коллег к непременному повиновению. Каждый епископ свободен и может пользоваться своей властью по своему усмотрению; он не может судить другого и другим не может быть судим. Подождем все суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один имеет власть и ставить во главе Своей Церкви и судить о наших действиях».
4. Пусть теперь еретики раздуваются от гордости, если осмелятся, пусть задирают головы перед святым смирением, которое звучит в этих словах. Донатисты, безумцы! Мы всей душой хотим, чтобы вы вернулись к миру и единству со Святой Церковью и исцелились. Что вы скажете, видя это? Вы вечно против нас выдвигаете письма Киприана, мнения Киприана, собор при Киприане; но почему авторитетом Киприана прикрывать вашу схизму вы любите, но его примеру и тому, как он хранил мир церковный, следовать гнушаетесь?
Есть ли хоть кто-нибудь, кто не знает, что каноническое Священное Писание — и Ветхого, и Нового Завета, имеющее четко определенные границы — настолько превосходит сочинения всех позднейших епископов, что не может быть никаких споров или сомнений относительно правильности того, что в нем ясно написано. А вот то, что было (или еще будет) написано епископами после утверждения канона, в случае какого-либо уклонения от истины может быть опровергнуто и рассуждением какого-то более знающего человека, и более весомым авторитетом иных епископов, и мудростью учителей, и соборами.
Да и сами соборы, представляющие только один регион или провинцию, разумеется, уступают полнейшим (plenariora) соборам, которые собираются со всего христианского мира. А более ранние из этих соборов полноты Церкви (concilia plenaria), в свою очередь, могут быть дополнены последующими. Так и бывает, если воочию открывается нечто, что было ранее не замечено и обнаруживается нечто сокрытое; и делается это без напыщенности и богохульной гордыни, без надменно поднятой головы, без вражды и злобной зависти, а напротив — со святым смирением, в кафолическом мире и христианской любви. Кто же не знает этого?
5. Посему святой Киприан, чье величие только усиливается его смирением, который настолько любил образец, установленный Петром, что говорил: «[Петр, которого первого избрал Господь и на котором основал Свою Церковь, когда впоследствии Павел вступил с ним в спор об обрезании, ничего не присваивал себе нагло и не говорил с высокомерием, что ему, как первоизбранному, должны повиноваться новички и последующие: он не пренебрег Павла, несмотря на то, что тот прежде был гонителем Церкви, но принял совет истины и легко согласился на законное рассуждение, отстаиваемое Павлом], представляя нам пример согласия и терпения, чтобы мы не держались упорно своего мнения, но если когда предлагается что-либо полезное и спасительное братьями и товарищами нашими, то считали бы это своим, если только оно истинно и законно» , — он, повторяю, ясно показывает, что он был более чем готов исправить свое мнение, если бы кто-то доказал ему, что Христово крещение может быть дано теми, кто отпал точно так же, как оно не теряется при отпадении; в доказательство этого мы уже немало сказали.
Мы бы и сами не дерзнули утверждать нечто подобное, если также не должны пытаться утверждать что-либо подобное, если бы нас не утверждал единодушнейший авторитет всей Церкви. Без сомнения, ему бы уступил и Киприан, если бы истина по данному вопросу была в то время твердо прояснена и провозглашена собором полноты Церкви (plenarium concilium). Ибо, если он ссылается на Петра как пример того мирного и терпеливого согласия с исправлением от пришедщего после собрата, то насколько скорее бы он сам с собором своей провинции уступил бы, если бы истина сделалась ясной благодаря авторитету всей вселенной? (De Baptismate, II)
(Пока оценок нет)
Загрузка...Автор публикации
