Кто может издавать окончательные вероучительные определения, обязательные для всей Церкви?
Таким правом в Церкви обладает вселенский епископат. Общий голос всех епископов выражается на Вселенском соборе или же, если такой собор не может собраться, тогда одна из поместных церквей делает первый шаг в решении данного вопроса, а остальные церкви изъявляют свое согласие, и полученный ответ, выраженный от имени всего епископата, является общим непогрешимым голосом всей Церкви. Оба способа выражения голоса Церкви имеют равнозначный и общеобязательный авторитет.
Кроме того, единомыслие вселенского епископата относительно истин Откровения можно видеть из символических книг или катехизисов, официально принятых в поместных церквях. Положения, которые изложены в исповеданиях поместных церквей, истинны и обязательны для членов Церкви, если они не противоречат вероучительным определениям вселенского епископата и согласуются с ними.
Установленные законной властью догматические определения безусловно обязательны для каждого члена Церкви. Обязательная сила этих определений вытекает из самого их содержания, так как они не заключают в себе ничего нового, а только изъясняют постоянное верование, почему и не могут зависеть ни от каких формальностей, которые должны соблюдаться при их обнародовании.
Каковы условия признания вселенского непогрешимого авторитета за каким-либо вероучительным документом?
Согласно критериям, данным Иерусалимским собором 1672 года, для этого «непременно требуются голоса и подписи святейших Патриархов и общнейшее добровольное и ненасильственное согласие всех священнослужителей и других лиц, вообще выдающихся святостью и мудростью, чтобы почти никто (σχεδὸν μηδένα) из них не возражал»[1]. Это признание может происходить не везде в одно время и не вдруг, но даже по истечении некоторого времени.
В чем состоит роль церковного народа, когда вероучительные решения принимаются собором епископов?
Хотя определения соборов высказывались и подписывались одними епископами, но, как сопутствуемые общим доверием и согласием, по своему существу и характеру были выражением голоса всей поместной церкви, представляемой многими ее членами, присутствовавшими на соборе. Как пишет кандидат богословия протоиерей Александр Лебедев, «православные паствы никогда не были безучастными зрителями вселенских соборов; не имея права на церковное учительство, они участвовали своим единомыслием и своим сочувствием православной стороне Собора. Те же паствы, которые не принимали своих пастырей, те чрез то самое выделялись из церковного единства»[2].
Соборные решения действительны и непреложны независимо от мнения церковного народа. «Если «Дух Святой учит Кафолическую Церковь и предохраняет её от заблуждений не иначе, как через посредство вернослужащих Отцов и учителей»[3] (епископов и вообще пастырей), то единственный способ для выражения, в случае нужды, непогрешимого свидетельства Церкви касательно той или другой откровенной истины есть единодушное согласие, в рассуждении этой истины, всей церкви учащей, за которым естественно должно уже последовать и согласие всех верующих»[4].
Являются ли соборные определения непогрешимыми и общеобязательными лишь в силу их подписания участниками?
Нет, не являются. Участники собора являются представителями своих поместных церквей и должны иметь особые полномочия, чтобы выражать суждение епископата своей церкви. Предстоятель церкви, согласно 34 правилу св. Апостолов, «ничего да не творит без рассуждения всех»,и имеет право что-либо подписывать на соборе от лица своей церкви только с согласия остальных епископов. То же самое относится и к делегациям из пресвитеров, в противном случае эти подписи будут незаконны и недействительны.
Как поясняет кандидат богословия протоиерей Александр Лебедев, «епископы, отправляясь на Собор, знают о предмете совещаний и везут с собою готовое исповедание своих церквей как их предстоятели и представители, не для открытия новых догматов, но для исповедания и сохранения единства и чистоты догматов веры, содержимой и исповедуемой всеми церквами и для обличения еретических заблуждений и искажений. Подпись требовалась от каждого, собственно для заявления согласия с соборным определением как вселенским исповеданием, а не для его утверждения в достоинстве непогрешительного определения. Определение получало вселенское значение не вследствие подписи того или другого отца, а вследствие единомышленного исповедания вероопределения»[5].
Сколько Вселенских соборов было в истории Православной Церкви?
Обычно выделяют семь древних Вселенских соборов, которые имеют особое значение в православном богословии. Как пишет митрополит Макарий Булгаков, «Церковь Православная, действительно, неподвижно, непоколебимо утверждается на седми вселенских Соборах, как на семи столпах, на коих премудрость Божия создала себе дом (Прич. 9:1); Церковь православная, в продолжение веков, не исказила и не отвергла ни одного догмата, утвержденного на вселенских Соборах, и не приняла ни одного нового, какого не знала Церковь древневселенская, и потому-то называется православной. Но в то же время она всегда имела и имеет и живой орган для выражения своего непогрешимого учительства: это голос всех ее пастырей, это их соборы; в то же время она никогда не переставала, во всем последуя семи вселенским Соборам и древним святым Отцам, подробнее и обстоятельнее раскрывать, по случаю вновь возникавших ересей и заблуждений, свои неизменные догматы, в руководство православным, как поступила она против заблуждений церкви Римской и потом заблуждений протестантских. Следовательно, Православно-восточная Церковь и доселе живет и действует точно так же, как жила и действовала и древняя Церковь Вселенская до отпадения от нее Римского патриархата»[6]. Соборы второго тысячелетия, издававшие догматические определения по поводу возникавших лжеучений, обладают вселенским авторитетом в силу их согласного одобрения вселенским епископатом, и их точное количество не определено формально[7].
Что является предметом непогрешимого учительства Церкви?
Вероучительные и нравственные истины, основанные на Божественном Откровении. Митрополит Макарий (Булгаков) пишет об этом так: «Спаситель сказал ученикам своим: «Утешитель, Дух Святый, егоже послет Отец во имя Мое, той вы научит всему, и воспомянет вам вся, яже рех вам» (Иоан. 14, 26). Поэтому, несправедливо было бы ожидать от Церкви непогрешимости и во всех тех истинах, которые не имеют никакого основания ни в св. Писании, ни в св. Предании, и не относятся к существу Христианской Веры. Каковы, например, истины философические, исторические и вообще такие, для которых основанием могут служить только свидетельства, или соображения людей, а не Божественное Откровение. <…> Церкви отнюдь не приписывается того, будто она получает какие-либо новые откровения от Бога, а говорится только, что она во всей целости и истинности соблюдает прежнее, завещанное ей, откровение. И, значит, отнюдь не приписывается ей дара богодухновенности (inspiratio), которым обладали св. Апостолы, а приписывается одно только соприсутствие Духа Святого (assistentia), предохраняющего её от заблуждений» [8].
Это совершенно справедливо, поскольку в случае непогрешимости Церкви во всех вопросах, не было бы нужды в церковных науках, исследованиях; достаточно было бы собрать Вселенский собор и решить любой спор. Непонимание этого ведет к серьезным богословским ошибкам, когда предметам, которые имеют чисто историческое значение, усваивается статус, равный догматам веры.
Кому принадлежит власть церковного учительства?
Она принадлежит иерархии. Великий собор 1341 года определил следующее: «Священные и божественные каноны.. воспрещают и никоим образом не позволяют не только последователям [Варлаама], но и всем прочим начинать новые обсуждения касательно догматов… или облекать самих себя учительным достоинством, чтобы выступать по каким-либо церковным вопросам; ибо только архиереям Божиим дано сие вышней благодатию» [9].
Следовательно, мирянин, который, обойдя иерархию, присвоит эту власть себе, подлежит осуждению; такому же и еще сильнейшему осуждению подлежит и клирик, который, независимо от своего епископа, начнет учить в церкви. Однако, «в связи с общим учением может и каждый мирянин содействовать в этом иерархии, именно тем, что, посвятив себя разрабатыванию церковного учения в различных его отраслях, как учитель в школе, отец в семействе, начальник и т. под. в каком — либо обществе, сделает, что известные люди усвоят христианское учение и будут вести себя согласно этому учению; Церковь всегда примет его труды с похвалою, и иерархия не может видеть в этом никакого вреда своим правам» [10].
Может ли Церковь принимать новые догматы или возводить в ранг неоспоримых истин богословские мнения, которые не были до этого таковыми?
Решая богословские вопросы и определяя, во что следует веровать, Церковь не издает новых догматов, а только свидетельствует об истине Откровения и неизменном предании главных поместных церквей и в определенной формулировке, согласно потребностям времени, выражает ту истину, о которой возник спор и которую некоторые уже начали ошибочно понимать и проповедовать. В таких случаях Церковь руководствуется Св. Писанием, а также принципом всеобщности, древности и согласия в отношении оспариваемой истины. По объяснению протоиерея Николая Малиновского, «в своем содержании в соборных определениях догматы оставались тем же, чем они были и до определений Вселенских Соборов; приобретало большую точность и полноту только их словесное выражение. Это же вызывалось не тем, будто определяемые богооткровенные истины до того времени находились еще в состоянии неразвитом, зачаточном, или что они не сознавались, а еретическими заблуждениями.. Отсюда, – в древней Церкви богооткровенные истины считались догматами, имеющими общеобязательную силу, как после, так и до определения их Вселенскими Соборами; равным образом ересь считалась ересью и до осуждения ее Церковью. Что это так, особенно видно из анафематствования Церковью еретиков, умерших раньше соборных определений тех или других догматов, которые искажались» [11].
Что из соборных актов выражает непогрешимое учение Церкви, обязательное для каждого христианина?
Как объясняет известный канонист св. Никодим (Милаш), «говоря об обязательной силе определений Вселенских соборов, следует разуметь только те их определения по вопросам веры (ὅροι) или дисциплины (κανόνες), которые формально и торжественно провозглашены таковыми; а потому записи соборных заседаний, различные рассуждения, сообщения и т. д. не имеют законной силы; они служат только для истолкования и лучшего понимания определений и имеют историческое значение» [12].
—————————————————————————————
[1] Πρακτικὰ τῆς ἐν Ἰεροσολύμοις Συνόδου. Κεφ. II // Καρμίρης Ἰ. Δογματικὰ καὶ συμβολικὰ μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικὴς Ἐκκλησίας. Graz, 1968. T. 2. Σ. 719.
[2] О главенстве папы, или разности православных и папистов в учении о Церкви. СПб., 1887. С. 81.
[3] Послание восточных патриархов, чл. 12.
[4] митр. Макарий (Булгаков). Введение в православное богословие. Минск, 2000. С. 460.
[5] О главенстве папы, или разности православных и папистов в учении о Церкви. СПб., 1887. С. 80.
[6] Православно-догматическое Богословие. Т. I, СПб., 1868. С. 19.
[7] Список православных соборов второго тысячелетия, догматические решения которых несомненно имеют вселенский авторитет см. здесь https://vk.com/didascalia?w=wall-171216152_4711
[8] Введение в православное богословие. Минск, 2000. С. 459-460.
[9] Καρμίρης Ἰ. Τὰ Δογματικὰ καὶ Συμβολικὰ Μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικῆς Ἐκκλησίας, τ. Α΄, ἔκδ. β΄, ἐν Ἀθήναις 1960. Σ. 356.
[10] еп. Никодим (Милаш). Православное церковное право. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Nikodim_Milash/pravoslavnoe-tserkovnoe-pravo/2_14
[11] Православное догматическое богословие. В 4-х т. Т. I. URL: https://azbyka.ru/otechnik/Nikolaj_Malinovskij/pravoslavnoe-dogmaticheskoe-bogoslovie-tom-1/1_4
[12] Православное церковное право. СПб., 1897. С. 450.
(1 оценок, среднее: 7,00 из 7)
Загрузка...Автор публикации
