Перевод: Петр Пашков
Источник: Gennadius Scholarius. Tractatus contra fautores Acindyni ad Joannem Basilicum de verbis Theodori Grapti interrogantem, 7 // OCGS. T. 3. P. 216-219
VII глава трактата «Против акиндинистов об изречении Феодора Грапта»
7. Оставим в стороне все прочее, что измыслили, не желая ни в чем соглашаться со Святой Церковью, эти наглецы (кажется, что они твердо решили во всем и всегда с упорством молодых баранов противиться сей Матери и ни в коем случае не оказывать ей подобающего почтения). В числе [их уклонений от Церкви] и то, что Свет, осиявший Господа нашего на Фаворе, они считают тварным — или заимствованным от солнца, или созданным тогда же ради [временной] нужды и после этого исчезнувшим. И то, и другое недостойно Христа и Его истинного чудотворения; к тому же и то, и другое ни на чем не основано, и, более того, вовсе невозможно. К чему Господу было создавать иной свет, если возможно было явить Свой? К тому же странно предполагать, что Бог [продолжает] творить из ничего (ἐκ νέου) что-либо, кроме человеческих душ; ведь даже в том, что [Он творит души из ничего], многие выражали сомнение и утверждали, что души приходили и продолжают приходить в бытие посредством рождения [от душ родителей], причем высказывавшие это мнение были далеко не случайные люди.
Но те, [о ком идет речь], утверждали, как мы уже сказали, что оный Свет был тварен, причем иные из их числа полагали, что он в отношении рода (τῷ γένει) ниже человеческой души, но превосходит все телесное, иные же — что он уступает и [телесным вещам]. Кто-то [считал его] видимым только апостолам; хотя как он мог быть видим только им, если это был свет чувственный и сообразный телесному зрению? Другие же [полагали], что его могли видеть даже бессловесные животные; эти мыслили хоть и нечестивее, но, по крайней мере, разумнее прочих.
Вот какие нелепицы они несли, да и сейчас продолжают нести устами своих последователей и посредством своих сохранившихся (на беду всякому, кто будет им внимать) сочинений! В том, что они не согласны даже между собой, нет ничего удивительного: как иначе могут относиться друг ко другу те, кто отошел от истины, которая всегда и во всем остается единой и совершенно несложной?
Но какова же проповедуемая Церковью истина? Сие чудо было откровением Божества, которое совершилось сообразно потребности времени. И Свет был не чужд [Христу] и не был привнесенным, но собственным и принадлежал Божеству, лично во Христе соединенному [с человечеством]. Прежде [сей свет] был сокрыт и после того он вновь скрылся, как бы ограничив себя под непроницаемым покровом плоти; тем не менее, он всегда остается бесконечным (ἄπειρον) и естественным образом (φυσικῶς) для телесных очей незримым. [На Фаворе же] он просиял и проник сквозь Господне Тело, изнутри испущая свое блистание. [Как совершилось это?] Либо сама сия святая Плоть претерпела некое изменение к лучшему, сообразное этому чуду — как если бы металлический сосуд при посредстве некоего изобретения вдруг сделался прозрачным и огонь, находящийся внутри, начал испущать свое сияние для тех, кто прежде его не видел, так же подобное [свойство] мог даровать и [Христос] собственной Плоти, поскольку Он намеревался впоследствии прославить ее и изменить ее к бесстрастию, легкости и тонкости. С другой стороны, очи апостолов могли быть вдруг неким образом приготовлены [для восприятия оного Света]. В этом нет ничего невероятного, это было вполне сообразно потребности чуда и в целом достойно.
Каковы же [наши] руководители в этом учении? Богослов Григорий, который где-то говорит: «Надлежало взойти на гору, чтобы в просветленном лице открыть Божество (τὴν θεότητα παραδείξῃ) и обнаружить сокровенное в плоти»[1]; а в другом месте — так: «Свет — явленное ученикам на горе Божество, впрочем нестерпимое для слабого зрения»[2]; и еще: «Но, как думаю, Христос придет, хотя с телом, впрочем, таким, каким явился или показал себя ученикам на горе, когда Божество победило плоть»[3].
Также и великий Василий, который в «Опровержении [на защитительную речь злочестивого Евномия]» говорит: «“Бог обитает в неприступном свете” (1 Тим. 6:16). Неприступный во всяком случае и истинный, а истинный – неприступный; недаром апостолы и пали ниц, не будучи в силах взирать на славу Сына, поскольку он был неприступным светом»[4]. В толковании же на 44-ый псалом он добавляет еще следующее: «“Добротою Твоею”, то есть созерцаемым и умопредставляемым Божеством. Ибо Оно действительно есть “доброта”, превышающая все разумение человеческое и все силы человеческие… Видели “доброту” Его Петр и сыны Громовы на горе, видели доброту, которая была светлее светлости солнечной, и удостоились узреть очами предначатие славного Его пришествия»[5].
Также и тот, чей язык был из злата, говорит: «Здесь Владыка наш одновременно показал и не показал Своим ученикам славу Своего незримого Царства (то есть лишь слегка приоткрыл им Божество, но не совершенно): показал, чтобы уверить их, и не показал, потому что щадил их. Ибо для того, чтобы уверить их, Он явил им Божественную славу незримого Царства — но явил ее не такой, какова она есть, а насколько могли вынести они со своими телесными очами»[6] и далее. Также в другом месте он говорит: «Желая просветить взор их и показать, в чем состоит та слава, с которой Он придет, Он открывает и являет ее им настолько, насколько они могли постичь в настоящей жизни»[7]. И еще: «Что значит “преобразился”? Несколько приоткрыл Божество и показал им обитающего [во плоти] Бога, и просияло лицо Его как солнце. Как солнце, говоришь? Да, потому что я не знаю другого более яркого и белого светила. Но что Он не так только блистал, это видно из дальнейшего. Ученики пали на лица свои (Мф. 17:6). Если бы Он блистал, как солнце, то ученики не пали бы: ведь на солнце они смотрели ежедневно и однако не падали; но поскольку Он блистал ярче солнца, и ученики, не перенесши этого блеска, упали»[8].
Сверх всего этого блаженный Иоанн из Дамаска говорит так: «Сегодня света неприступного бездна. Сегодня беспредельный поток Божественного осияния озаряет Апостолов на Фаворской горе… Ныне незримое сделалось видимым для очей человеческих: земное тело, блистающее Божественным сиянием, смертное тело, источающее славу Божества (θεότητος)». И немного дальше: «О, чудо, превосходящее всякий ум! Не снаружи слава присоединилась телу, но изнутри, от неизреченным образом соединенного с ним ипостасно Пребожественного Божества Бога Слова». И еще ниже: «Преображается, отнюдь не приобретая Себе того, чем Он не был, и не изменяясь в то, чем не был, но является Своим ученикам тем, чем был, отверзая им очи и делая их из слепых зрячими». И еще чуть далее: «Что говоришь ты, благовестник? Как сравниваешь то, что по сути своей несравнимо? Как уподобляешь и сопоставляешь то, что несопоставимо? Неужели Владыка просиял как слуга? Неужели свет нестерпимый и неприступный блистал как это солнце, видимое всеми? — Нет, — мог бы ответить [Евангелист], — я не сопоставляю и не уподобляю это единственное единородное и ни с чем не сравнимое сияние Божественной славы, но, поскольку обращаюсь к связанным узами плоти, то беру в качестве примера то, что есть между телами самое прекрасное и блистательное, хотя оно, конечно, и не вполне подобно, — ведь несотворенное (ἄκτιστον) невозможно без ущерба изобразить в тварном»[9].
Точно так же говорят и все учители [Церкви]. Я едва не забыл упомянуть о блаженном Максиме, который в своих «Богословских главах» говорит так: «Не всем, стоящим у Него, Господь является во славе, но перед новоначальными Он предстает в зраке раба (Флп. 2:7), а тем же, кто может следовать за Ним, восходящим на высокую гору Своего Преображения, Господь открывается в зраке Божием (Мф. 17:1-9; Мк. 9:2-13; Лк. 9:28-36; 2 Петр. 1:16-18), в котором Он был до сотворения мира»[10].
Итак, Святая Церковь учит вышеописанным образом, опираясь на множество великих наставников в этом догмате. Но те, о ком у нас идет речь, обратились против [нее], утверждая, что оный Свет принадлежит мiру сему (κοσμικὸν εἶναι); и что же это был тогда за свет, если не солнечный? Но учители [Церкви], как мы показали, никак этого не допускают. Или, [как они говорят], он был чудесным образом сотворен в тот миг, и после исчез — тот самый Свет, нетварный (ἄκτιστον), неприступный, внутренний Свет Христов, Божественное сияние, как его именуют учители [Церкви], воспевающие его в подобных превосходных выражениях?
Комментарий
В целом флорилегий свт. Геннадия вполне обыкновенен для паламитских сочинений; однако им собраны, вероятно, наиболее ярко и однозначно свидетельствующие в пользу церковного учения отрывки. Из 10 цитируемых святителем более ранних святоотеческих текстов один процитирован им совершенно неверно (принадлежащая в действительности Дидиму Слепцу, но приводимая под именем Василия Великого цитата из пятой книги «Опровержения Евномия», в которую св. Геннадий также по ошибке включает комментарий свт. Григория Паламы), еще один — с интерполяцией (свт. Иоанна Златоуста из гомилии «Когда был схвачен Евтропий»; впрочем, этот отрывок цитируется свт. Геннадием с целью показать, что Фаворский свет не был солнечным, а слова, указывающие на это, присутствуют в неинтерполированной версии текста гомилии). Также он, в соответствии с традиционной атрибуцией, цитирует под именем свт. Иоанна Златоуста пресв. Леонтия Константинопольского.
Тем не менее, в целом флорилегий в достаточной мере служит обоснованием «От Предания» для тезисов св. Геннадия. Утверждения святителя (следующего за церковными вероопределениями) относительно свойств Фаворского Света в общем и целом подтверждаются текстами 5 крупнейших святых богословов первого тысячелетия: Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста (хотя его свидетельство до некоторой степени ослабляется происхождением цитируемых свт. Геннадием текстов), Максима Исповедника и Иоанна Дамаскина (у которого отстаиваемое св. Геннадием представление фактически выражено полностью в законченном виде):
I. Фаворский Свет ярче любого возможного тварного света: цитаты 2, 6, 8, 9.
2. Является внутренним и собственным для Божества Христова, а не привходящим: 1, 3, 9, 10.
3. Может быть увиден телесными очами, но при условии освящения их благодатью: 9.
4. Нетварен: 9, 10.
5. Может быть назван Божеством: 1, 2, 3, 5, 9.
Несмотря на отдельные замечания текстологического характера, можно с уверенностью говорить о наличии у отстаиваемого свт. Геннадием паламитского учения достаточно надежного обоснования в традиции святых отцов.
_______________________________________
[1] Григорий Богослов, свт. Слово 32, о соблюдении доброго порядка в собеседовании, и о том, что не всякий человек и не во всякое время может рассуждать о Боге, 18 // Творения. СПб., 1912. Т. 1. С. 472 (PG. 36. Col. 193).
[2] Он же. Слово 40, на святое Крещение, 6 // Там же. С. 546 (PG. 36. Col. 365).
[3] Он же. Послание 3, к пресвитеру Кледонию, против Аполлинария — первое, 29 // Творения. СПб., 1912. Т. 2. С. 10 (PG. 37. Col. 181).
[4] см. Василий Великий, свт. (Дидим Слепец). Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия, 5.29 // Творения. М., 2008. Т. 1. С. 165 (PG. 29. Col. 640); в исходном тексте наличествуют лишь слова «Бог живет во свете».
В действительности этот текст, как и вся 5-я книга «Опровержения», принадлежит не свт. Василию, а Дидиму Слепцу. Сам свт. Геннадий цитирует эти слова, вероятно, по «Триадам» свт. Григория Паламы и ошибочно воспроизводит комментарий свт. Григория (начиная со слов «Если же неприступный…» и до конца) как часть исходного текста (Григорий Палама, свт. Триады в защиту священно-безмолвствующих, 3.1.12. М., 1996. С.277-278). Более того, сам Палама также цитировал «Опровержение» не вполне точно, прибавляя (вероятно, таков был вариант текста в доступной ему рукописи?) к исходному тексту слово «неприступном».
[5] Василий Великий, свт. Беседы на Псалмы, 44.4. М., 2014. С. 96-97 (PG. 29. Col. 400).
[6] Leontius, presbyter of Constantinople. Fourteen Homilies, 14.23 / Transl. and comment. Allen P., Datema C. Leiden; Boston. 2017. P. 190 (PG. 90. Col. 1025). Слова «то есть лишь слегка приоткрыл им Божество, но не совершенно» представляют собой вставку, которая обыкновенно прибавлялась к этому тексту в паламитских флорилегиях как пояснение. Свт. Геннадий, по-видимому, ошибочно считает вставку частью оригинального текста, поскольку заимствует всю цитату, вероятнее всего, из Томоса Великого Собора 1351 г. (Τόμος Συνοδικὸς τῆς ἐν Κωνσταντινουπόλει Ἁγίας Συνόδου (1351 μ.Χ.), 46 // Καρμίρης Ἰ. Ν. Τὰ δογματικὰ καὶ συμβολικὰ μνημεῖα τῆς Ὀρθοδόξου Καθολικῆς Ἐκλησίας. Ἀθήνα, 1960. Τ. 1. Σ. 390).
Цитируемый текст взят из гомилии на Преображение (точнее, на евангельское чтение Мф. 17:1-13, поскольку праздник Преображения был, вероятно, формально установлен на Востоке лишь к VIII в.; см. Ibid. P. 177), которая в рукописной традиции приписывалась свт. Иоанну Златоусту. Однако современный научный консенсус относительно ее авторства иной: по всей вероятности, она принадлежит проповеднику сер. VI в. пресвитеру Леонтию Константинопольскому (Ibid.).
[7] Иоанн Златоуст, свт. Толкование на святого Матфея, 56.1 // Творения. СПб., 1901. Т. 7. Кн. 1. С. 573-574 (PG. 58. Col. 549). Перевод исправлен для бόльшего соответствия оригиналу.
[8] Iohannes Chrysostomus. Eclogae ex diversis homiliis, 21 // PG. 63. Col. 700.
Цитируемый текст входит в собрание выдержек из слов свт. Иоанна (и приписываемых ему) и является сокращением отрывка из гомилии «Когда Евтропий, найденный вне церкви, был схвачен…» (CPG, N 2263; Иоанн Златоуст, свт. Слово 36, Когда Евтропий, найденный вне церкви, был схвачен…, 10 // Творения. СПб., 1897. Т.3. Кн. 2. С. 418-419 (PG. 52. Col. 404)), авторство которого подвергается сомнению, но, впрочем, полностью исключать его подлинность не следует. Слова «Несколько приоткрыл Божество и показал им обитающего [во плоти] Бога…», однако, в тексте гомилии отсутствуют и, вероятно, являются позднейшей интерполяцией.
[9] Иоанн Дамаскин, прп. Слово на Преображение Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа // Альфа и омега. М., 1999. № 4(22). С. 61-76 (PG. 96. Col. 545-576).
[10] Максим Исповедник, прп. Главы о богословии и о домостроительстве воплощения Сына Божия 2.13 // Творения. М., 1993. Кн. 1. С. 236.
(Пока оценок нет)
Загрузка...Автор публикации
